Майкл Муркок - Спящая волшебница / The Sleeping Sorceress [= Участь Белого Волка, Рыцарь Хаоса, The Vanishing Tower]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ледяные упыри

На фоне алого заката Надсокор с этого расстояния казался скорее неухоженным кладбищем, чем городом. Башни покосились, дома полуразрушены, стены пробиты.

Элрик и Мунглам добрались до вершины горы на своих быстрых шазаарских конях (за которых им пришлось отдать все, что у них было) и увидели Надсокор. Хуже — они учуяли его. От этого убогого города исходило жуткое зловоние, и оба путника, заткнув себе рты и носы, повернули коней и спустились назад в долину.

— Мы передохнем здесь немного — до полуночи, — сказал Элрик. — А потом войдем в Надсокор.

— Элрик, я не уверен, что смогу выдержать эту вонь. В какие бы одежды мы ни нарядились, наше отвращение выдаст нас.

Элрик улыбнулся и залез в свою сумку. Он вытащил две маленькие таблетки и протянул одну Мунгламу. Тот подозрительно посмотрел на таблетку.

— Это что такое?

— Одно средство. Я уже принимал такое прежде, когда посещал Надсокор. Эта таблетка полностью убивает у тебя обоняние. К несчастью, прелесть пищи ты тоже не сможешь ощущать…

Мунглам рассмеялся.

— Я не собирался вкушать никаких деликатесов в городе нищих! — Он проглотил таблетку. То же самое сделал и Элрик.

Мунглам почти сразу же почувствовал, как вонь, исходящая от города, уменьшилась. Позднее, жуя черствый хлеб — последние остатки своей провизии, Мунглам сказал:

— Я ничего не чувствую. Твое средство действует.

Элрик кивнул. Он хмурился, поглядывая на вершину горы в направлении города. Приближалась ночь.

Мунглам вытащил свои мечи и начал затачивать их маленьким камнем, который возил с собой специально для этой цели. Занимаясь мечами, он поглядывал на лицо Элрика, стараясь проникнуть в его мысли.

Наконец альбинос заговорил:

— Нам, конечно же, придется оставить лошадей здесь, потому что большинство нищих предпочитают передвигаться пешком.

— Они гордятся своей извращенностью, — пробормотал Мунглам.

— Да. И нам понадобится то тряпье, что мы взяли с собой.

— Наши мечи будут бросаться в глаза.

— Нет, не будут, если мы наденем сверху эти балахоны. Нам при этом придется ходить гусиным шажком, но для нищих это неудивительно.

Мунглам неохотно вытащил из седельных мешков тряпье.

И вот грязная парочка (один хромой горбун, другой — коротышка с иссохшей рукой) направилась к пробоине в стене, а затем поплелась по мусору, которого в Надсокоре было по колено.

За несколько сотен лет до этого Надсокор был покинут народом, который спасался от поветрия — особо страшной разновидности оспы, поразившей большинство их соотечественников. Вскоре после этого в городе поселились первые нищие. Они палец о палец не ударили, чтобы сохранить городские оборонительные сооружения, но грязь, которая окружала город, стала не менее действенной обороной, чем любая стена.

Никто не обратил внимания на две фигуры, перебравшиеся через кучи мусора и ступившие на темные, полные смердящих нечистот улицы города нищих. Огромные крысы поднимались на задние лапы и наблюдали за путниками, направившимися к тому, что прежде было зданием сената Надсокора, а теперь — дворцом Юриша. Костлявые собаки, у которых из пастей свисали вонючие объедки, осторожно прятались в тень. Однажды им попалась колонна слепых — они шли друг за дружкой, положив правую руку на плечо идущего впереди. Слепые шли сквозь ночь, пересекали ту самую улицу, на которой находились Мунглам и Элрик. Из полуразвалившихся зданий доносилось погогатывание и хихиканье — это калека бражничал с убогим, а слабоумный и уродливый совокуплялся со старой каргой. Когда переодетая пара приблизилась к тому, что прежде было центральной площадью Надсокора, из-за одной из разбитых дверей раздался крик, и оттуда появилась девушка, едва вышедшая из детского возраста. За ней выскочил чудовищно толстый нищий, который с удивительной скоростью передвигался на своих костылях. Его багровые культи, заканчивающиеся у коленей, совершали движения как при беге. Мунглам напрягся, но Элрик удержал его, и жирный калека догнал свою жертву, отбросил в сторону костыли, которые загрохотали на разбитой мостовой, и набросился на девочку.

Мунглам попытался освободиться, но крепко державший его Элрик прошептал:

— Пускай. В Надсокоре не выносят тех, кто не недужен, не искалечен и душевно здоров.

В глазах Мунглама, смотревшего на своего друга, стояли слезы.

— Твой цинизм так же отвратителен, как и их поступки!

— Не сомневаюсь. Но мы здесь с одной целью — вернуть мое кольцо Королей. Мы здесь будем заниматься только этим и ничем другим.

— Какое значение имеет твое кольцо, когда?..

Но Элрик пошел дальше в направлении центральной площади, и Мунглам, немного поколебавшись, последовал за ним.

Они оказались на площади в противоположном конце от дворца Юриша. Некоторые колонны дворца упали, но лишь на этом здании, единственном во всем городе, были видны следы каких-то работ — его пытались ремонтировать и украшать. На арке центрального входа была намалевана сцена под названием «Искусство попрошайничества и вымогательства». К деревянной двери были приколочены образцы монет всех Молодых королевств, а над ними (возможно, не без иронии) были прибиты в виде перекрещенных мечей костыли, указывающие на то, что оружие нищего — это способность ужасать и вызывать отвращение у тех, кто удачливее или богаче его.

Элрик смотрел сквозь сумерки на это здание, на его лице было сосредоточенное выражение, он что-то прикидывал.

— Стражников здесь нет, — сказал он Myнгламу.

— Зачем они нужны? Что тут охранять?

— Когда я был в Надсокоре в прошлый раз, стражники тут были. Юриш хранит свою сокровищницу как зеницу ока. Он опасается не столько чужаков, сколько своих собственных презренных подданных.

— Может, он перестал их опасаться?

Элрик улыбнулся.

— Такой тип, как король Юриш, боится всего. Нам нужно быть поосмотрительнее, когда мы войдем в зал. Держи свои мечи наготове и доставай их, если только почувствуешь, что мы оказались в ловушке.

— Но Юриш вряд ли подозревает, что мы знаем, откуда эта девушка.

— Да, то, что мы все же узнали об этом, — чистая случайность, однако мы не должны сбрасывать со счетов хитрость Юриша.

— Он бы не захотел такого гостя, как ты, — с Черным Мечом на боку.

— Возможно…

Они начали пересекать площадь, на которой было очень темно и очень тихо. Откуда-то издалека изредка доносился крик, смех или неприличный звук.

Они дошли до дверей и остановились под скрещенными костылями.